Песенка про Зойстцев

Крошечный немецкий городок Зойст (или Зёст, если вам угодно) можно было бы назвать обычно-фахверковым, если бы не то обстоятельство, что, как сказано в норвежских сагах, именно Зёст был столицей созданной Атиллой империи гуннов, да и сохранился этот ганзейский поселок с древних времен (а первые упоминания о нем найдены в дневниках священников, перевозивших прах святого Вито в 836 году) в нетронутом состоянии.





Только представьте: идешь себе по улочке и направо-налево встречаешь дома тысяча-пятьсот, а то и тысяча-триста-кучерявого-года постройки!



Фахверковые, с развеселыми расписными балками и, несмотря на приличный возраст, чувствующие себя прекрасно в компании таких же заслуженных, но бодро выглядящих сверстников.

Хлеба и зрелищ!

Популярная песенка про «темно-синий лес, где трепещут осины…» вполне в духе старинного Зёста. Именно из такого леса на заре вышли как-то два полуголых великана со здоровенными узловатыми дубинами и пошли по каким-то делам к городским стенам. Надо ж такому случиться, что местный богатый купец, задумавшийся о смысле жизни, накануне решил «очистить свою карму» и отдать все свои сокровища первому, кто войдет в городские ворота. Таковыми и стали два космато-бородатых гиганта, повергших купца в ступор своей внешностью. Торгаш чуть было не передумал отдавать нажитое непосильным трудом, да убоялся грозного вида великанов, отдал им все до пфеннинга. Довольные громилы ушли, войдя тем самым в историю и оставшись в виде статуй на стенах домов и даже на неформальном гербе города Зёст.



Кстати, официальный герб города – красный перевернутый ключ на белом фоне (ну, вы его уже видели справа вверху страницы).

Другое реальное событие прошлого, оказавшее огромное влияние на современный Зёст – появление Пумперникеля, знаменитого глубоко черного хлеба, которым город славен и поныне.




Итак, однажды, лет 600 тому назад местного пекаря призвали на войну, да так срочно, что он даже не успел достать поставленный в печь хлеб. Седлая коня по имени Никель, пекарь крикнул жене, чтобы та позаботилась о хлебе. Но дамочка, обладающая девичьей памятью, подзабыла, вспомнив о наказе супруга лишь тогда, когда хлеб стал чернее черного. Увидела она, что натворила, страшно испугалась последствий, да и спрятала она хлеб в кладовку. А тут вечерком как раз муж с войны вернулся, расседлал коня Никеля и поинтересовался – как там его утренний замес?
Фрау побрела в кладовку отчитываться за ротозейство – да как закричит оттуда: «Милый, ты испек лучший в жизни хлеб!»
«Вау!» - сказал пекарь. «Как же новый хлеб назвать? А, наш конь-то Никель, вот пусть будет Пумперникель» - в один голос воскликнули супруги. Занавес.

Отметим, что оба сохранившихся в столетиях случая настолько безыскусно-примитивны, что, конечно, являются истинной правдой.
Кстати: хлеб сорта «Пумперникель» может храниться исключительно долго: в жестяных банках – до 2 лет!

Архи-архитектура

Еще Зёст славен тем, что он абсолютно сохранил дух и внешность ганзейского города. Его окружает древняя стена и прочие фортификации, вдоль которых сегодня разбит парк, где гуляют бюргеры и фрау с жизнерадостными киндерами, а также аккуратно рассекают пространство велосипедисты самых разных возрастов, полов и наций.

Одна из достопримечательностей этого района - Каттентурм. Фанату кошек, стремящемуся увидеть в ней черты усато-полосатых, вскоре становится понятно, что имя башня получила из-за своей полукруглой (разрезанной пополам) формы.



Укрепленным полукругом она обращена к пришельцам, а вот изнутри в ней нет ничего, за исключением дырок в стене, куда когда-то монтировались ныне истлевшие деревянные балки перекрытий.





Возвышающийся в центре Зёста, похожий на «козу» Ронни Джеймса Дио, двуглавый собор Марии на Лужайке впечатляет витражами, и особенно – знаменитой «Тайной вечерей», где вместо скромной трапезы художник изобразил по-вестфальски богатый стол: перед апостолами местная ветчина, копченая грудинка, вино – вот как отужинал бы Иисус с учениками, будь он в гостях в славном городе Зёсте!



Мне повезло услышать чудную музыку под стенами собора Марии на Лужайке – и был это не привычные орган или хор – в дивной акустике сводчатого потолка звучала флейта.
«Нет, не может быть, чтобы музыка была живая» – думал я, задрав голову и внимательно рассматривая интерьер собора. Слишком уж волшебно и нежно пела флейта в гулких древних стенах, где, кроме меня, была лишь какая-то бабушка.

Прихотливая мелодия нарастала, кружилась и затихала. И вдруг обнаружился пожилой музыкант, сидевший сбоку, совсем не заметный за какой-то колонной. Он немного напоминал худенького Санта-Клауса без колпака, и льющийся в витражные окна разноцветный свет сиял бликами на его высоком лбу и нежно звучащей флейте.

Это был тончайший момент счастья от сопричастности к созданию чуда.

Музыкант играл явно для своего удовольствия, движимый вдохновением, и его часть передалась мне, когда я вышел сквозь скрипучие тяжеленные двери собора к солнцу.
Музыка в соборе зазвучала снова, все тише, а день стал поистине неудержимо прекрасен.



Когда окажетесь в городе, обязательно подойдите к сопернику Пизанской башни – собору с наклоненным упитанным шпилем и лесопарку приличного размера, в который попадаешь через единственные сохранившиеся средневековые ворота города – их было десять.





Сейчас в сторожевой башне устроен музей, где храниться удивительная коллекция из 25 тысяч (!!!) великолепно сохранившихся настоящих арбалетных стрел, вынутых из стен города после какого-то сражения.

Термы и парки

Пять километров спустя, через великолепие цветущих полей, оказываешься в милейшем курортном городке Бад-Зассендорф, где непременно надо увидеть три удивительных достопримечательности.

Во-первых, это одни из самых лучших терм в Германии, обустроенные по последнему слову техники, намного превосходящие раскрученные термы Баден-Бадена.

Огромные бассейны с термальной соленой водой разной степени теплоты и, конечно, прекрасный комплекс саун, подогревающих, распаривающих и доводящих до нужной жаркой кондиции перед омовением в бассейнах – о чем еще мечтать в любое время года?

Во-вторых, это парк рододендронов. Их здесь не какие-то там десятки или сотни. И это деревья, высотой в три человеческих роста.





Их тысячи – сочных, огромных, разноцветных, шикарных... Такую роскошь сложно передать словами, но поверьте – эта красотища стоит того, чтобы сюда приехать в мае, в момент их буйного цветения.

В-третьих, это «дикий парк», относительно небольшой лесок, где мимо вас без всяких вольеров и стеснения курсирует оленье стадо из двух с половиной десятков парнокопытных, в тихое время поблизости носится огромноухий заяц, а навстречу по тропинке неторопливо бредет красавец-павлин, чья спутница безуспешно пытается вернуть его к домашнему очагу в самом дальнем уголке парка.










Сотни птиц устраивают для вас безумные песенные концерты, а белочки изящно прыгают разве что не к вам на голову.

Плюс Бад-Зассендорф прячет в укромных уголках необычные мобильные скульптуры: некоторые из них можно двигать - меняя позы, словно марионеток, другие "выезжают" из домика, третьи крутятся вокруг своей оси.





И если вы думаете, что всю эту прелесть крошечных городков можно ощутить проездом, за часок-другой – не обольщайтесь. Гораздо приятнее погрузиться в нее никуда не торопясь, с наслаждением вкушая изысканные деликатесы, доставшиеся нам из глубины времен.

- Конец -