ОДИН ДЕНЬ В ПАРИЖЕ: рассвет в Соборе Парижской Богоматери, обед в Лувре, закат в обнимку с Эйфелевой башней, ночь в чреве Парижа и прощание с avenue des Champs-Élysées

Дело было 25 лет назад, 19 мая 1996 года. Накануне один берлинский друг сделал королевкий подарок, купив мне в тамошнем студенческом турбюро поездку в Париж: ночь в дороге туда/день в городе мечты/ночь в дороге обратно. – А что? Ты вполне тянешь на немецкого студента-второгодника, – смеялся он.
И вот отправляется мой автобус. Такой древний, что явно был создан ещё до войны (первой мировой, а то и Первой Бургундской, которую когда-то вёл Карл Смелый). Всю поездку до Парижа кляну своё джентльменство, из-за которого уступил назойливым просьбам немецкой студентки поменяться с ней местами. Теперь она, довольная, сидит в обнимку с подружкой в "моём" козырном кресле в серединке салона автобуса, а я путешествую с коленками в подбородок на узеньком сиденье за спиной водителя автобуса.



Какой сон? Вы смеётесь? Просыпаюсь каждые 15 минут и пытаюсь размять скрученные конечности. А дорога дальняя. Очень. Впрочем, и она кончается, когда в сизой утренне-туманной дымке въезжаем В ПАРИЖ!!!
Не может быть, наконец-то! За окном светлеет, и я вываливаюсь на полусонную городскую брусчатку из передвижной камеры пыток, на автомате ища глазами «дворников, которые сбивают с ритма весь Париж».

***
КРАТЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
– Запомни самое важное – сказал мне друг, напутствуя в поездку, – не надейся увидеть весь город за день. Но рассвет ты должен встретить на крыше Собора Парижской Богоматери, а вечер – на Эйфелевой башне. Всё, других планов у тебя нет, – остальное время просто броди по улочкам и ощущай.
А жена друга разумно наполнила мою сумку продуктами. – Пригодится: вот бананы, яблоки, йогурт, сэндвичи, сок – день в незнакомом городе протянешь.
***



Едва вступаю на парижскую мостовую, как в голове начинает звучать знаменитая песенка Ива Монтана. Я готов поклясться, что этой мелодией пропитан весь утренний воздух Парижа.
Sous le ciel de Paris, S’envole une chanson
Elle est née d’aujourd’hui, Dans le cœur d’un garçon
Sous le ciel de Paris, Marchent des amoureux
Leur bonheur se construit, Sur un air fait pour eux
Поскольку я не понимаю ни слова по-французски, то подпеваю окружающему городу лишь повторяющуюся строфу «Су лё сьель д(ё) Пари!».



Раннее утро. Скоро откроется для туристов Собор Парижской Богоматери. Медленно движется минутная стрелка часов, двери открываются, и вот я внутри бесконечно тянущегося ввысь затемнённого интерьера.



Витражи, яркий тетрис разноцветных стёклышек, манят разглядывать их долго и с наслаждением, но это потом, а сейчас мне надо наверх, на крышу, потому что скоро рассвет.
Площадка с отворачивающимися от гостя суровыми горгульями словно парит над городом, а в небе от розового к золотому меняют цвет лучи восходящего солнца. Город как будто ждал этого сигнала – где-то внизу сразу начинается вкусная суета людского муравейника: кофе, круассаны и прочие утренние радости. А я замираю, наполняясь свежим ветерком, щекочущим бока горгульям. Кстати, и вовсе они не отворачиваются от меня – милые, носатые и ушастенькие зверюшки, изогнувшие хребты навстречу новому дню, совсем как я на сиденье старенького туристического автобуса.



Я спускаюсь вниз, радостно разглядываю окна с витражами и выхожу на улицу. Первая точка квеста достигнута.



В голове снова звучит неповторимый Ив Монтан: «Под небом Парижа ходят влюбленные, чьё счастье происходит под мелодию, созданную для них…»

Я перекусываю небольшим яблоком и, словно кот, жмурясь под тёплыми лучами солнца, обхожу вокруг собора, подыскивая лучшую точку для фото. Пожалуй, возле выставляющих в ряд свои лоточки торговцев старыми книжками и открытками – лучше всего.


***
У меня в запасе целый день и кусочек ночи, и поэтому в самом начале путешествия кажется, что впереди вагон времени. Я бреду по улочкам с дурацкой улыбкой на счастливом лице, не скрывая своей туристической сущности. Фотоаппарат в руках, сумка за плечами. Сегодня кажется странным, что бывало время поездок не только без навигатора в телефоне, но и без карты города. Но в этом есть своя прелесть: идёшь, никуда не торопясь, и наслаждаешься воплощением детской мечты. Сбоку цокают копытами лошади мушкетёров, а с другой стороны моей руки нежно касается ладошка Маленького Принца. Меня ведут по улицам Дух города и любимые литературные герои. Счастье? Пожалуй, это наиболее точная характеристика творящегося в голове.
***



Время бежит на удивление быстро, и в середине дня я оказываюсь лицом к лицу со стеклянной пирамидой Лувра. Упустить этот шанс? Ну уж нет! А тут и маленькая радость – «корочка» Союза Художников даёт возможность бесплатного входа. Вот и прекрасно – я всего-то хочу увидеть Джоконду.



Ну, с этим нет проблем – от самого входа вглубь музея ведут стрелочки с подписью «La Joconde (Monna Lisa)», так что не потеряешься. Спешу за указателями, удивляясь грубовато покрашенным коричневой краской стенам дворца.
Ага, а вот и гудящая толпа вокруг Моны Лизы. Ух, ничего себе, какая же Джоконда миниатюрная! Пытаюсь продраться сквозь частокол фотоаппаратов в руках китайских туристов, без устали делающих «селфи со звездой». Однако, даже оказавшись в первом ряду, не слишком хорошо видно творение Леонардо: во-первых, Джоконда спрятана в непробиваемом стеклянном (и оттого бликующем) боксе. А во-вторых, рассмотреть чудо искусства мешает толстенный канат, останавливающий зевак на расстоянии пары метров.



Осуществив ещё одну мечту детства, я уже было направляюсь в сторону выхода, как вспоминаю дружеский совет взглянуть на апартаменты Наполеона III. Благо, опять-таки стрелочки с подписями услужливо готовы помочь.



Однако роскошные палаты с золотом повсюду и тяжёлыми бархатными занавесками, балдахинами и бордовой мебелью им в тон, а также бесчисленные столовые приборы из драгметаллов как-то не сильно трогают, и я выхожу в гостеприимный двор Лувра, где, пристроившись под гигантскими статуями монархов, и использую по назначению большую часть припасённых продуктов – надоело эту тяжесть таскать на себе, да и время пришло обеденное.



Сейчас как-то странно, что я не вывез из этого путешествия никаких сувениров – но бесчисленные статуэтки Эйфелевой башни в эйфории антуража волшебного города казались чем-то незначительным по сравнению с увиденным вокруг, а распрекрасные книги по искусству, честно говоря, едва освободившемуся от тяжести продуктов человеку загружать в свою сумку было как-то не с руки.
***
Наступление лёгких сумерек оказалось полнейшей неожиданностью – как же так, вот только что было утро, а уже…
И я ускоряю шаг в поисках Эйфелевой башни. Но колодцы-улочки не позволяют видеть перспективу дальше пары ближайших домов. Встреченная девушка, к которой я очень приветливо обратился на скверно-английском по поводу маршрута к достопримечательности, отпрыгнула от меня на пару метров и, перебежав на противоположную сторону улицы, шустро скрылась вдали. Через пару минут стало понятно, почему: в открывшемся между домами проёме на расстоянии десятка метров сияла в лучах заходящего солнца разлаписто вцепившаяся в лужайку цель моего вечернего квеста.



Я пристроился в немаленькую очередь и на удивление быстро домчался на лифте до самого верха. Странноватая комната Эйфеля с восковыми фигурами меня не очень привлекла, а вот вид с высоты на бесконечно убегающие вдаль парижские огоньки, разворачивающиеся под ногами весёленьким ковром, манил пройтись по ночным улицам города.





Придумано-сделано. Я прошёлся по набережной и вышел на здоровенную площадь, с которой отчётливо маячила вдалеке Триумфальная арка. Ходу – примерно час, и это отличный финал для путешествия – подумал я, устремившись в путь. Но, полный восторженных эмоций, очевидно путаюсь в расходящейся паутинке улиц и погружаюсь в тёмное и мрачное чрево Парижа, куда не доходят туристы. Фонари не горят, из подворотен на секунду высовываются призрачные тени и тут же прячутся обратно. Короче, заблудился. А спросить дорогу не у кого. Иду, пытаюсь сориентироваться.
И бродить бы мне там всю ночь, если бы не парочка хихикающих голландцев, подсказавших мне, где ближайшая станция метро (Как? Хи-хи, вы не видите? Ну вот же, вот, метро прямо, хи-хи, перед вами!)



Подземный поезд прогрохотал, мгновенно доставив меня к avenue des Champs-Élysées.



Я шёл вдоль бесконечных шумных кафе, мысленно прощаясь с этим волшебным городом, как вдруг увидел гигантский музыкальный супермаркет Virgin, все силы которого были нацелены на продажу только что вышедшего диска.



Это был «Older» Джорджа Майкла, который по сей день остаётся одним из моих самых любимых альбомов.



Напоследок я обошёл вокруг Триумфальной арки и вдруг осознал, что времени до отправления автобуса у меня остаётся буквально 40 минут. Почти катастрофа, если учесть, что я ещё должен найти автовокзал.
Обратившись с вопросом к первому же французу, я неожиданно услышал встречный вопрос:
– А вы откуда?
– Минск, Беларусь.
– О, как интересно, а я был в Минске месяц назад – у меня намечается там бизнес. – сказал собеседник и сразу перешёл на ломано-русский.
Мы обменялись визитками, я получил от него точные рекомендации, нырнул в метро, через 10 минут был у вокзала, бегом-бегом ещё через минуту нашёл свой древний автобус, в котором, кроме меня, оказалось человек пять (вся остальная ватага студентов решила остаться в Париже).
Запыхавшись, я уселся на самое козырное место автобуса и посмотрел в окно, запотевшее от моего дыхания. Из-за этого мне показалось, что в Париже пошёл дождь. Впрочем, вероятно, так оно и было.



Капли стекали по стеклу, словно слезинки, а я, вспоминая буквально поминутно этот необыкновенный день, решил обязательно записать всё увиденное в Париже. С тех пор прошло ровно 25 лет, и наконец-то ещё одна мечта осуществилась.

- Конец -