«... В заброшенном, по преданиям, некогда богемном богемском замке сейчас запредельно темно и тихо. Закопченные за время древних пирушек коридоры пугающе пустынны и жадно отзываются на шаги, гулко рассыпающиеся эхом где-то вдали, словно пытаясь создать иллюзию того, что здесь еще кто-то кроме нас (совершенно точно) есть.
На самом деле еще несколько часов назад стало понятно, что ни единой живой души здесь нет: слишком холодно, промозгло, заплесневело и сыро. А что касается душ неживых, то, как известно, они движутся исключительно тихо, и имитация затихающего шелеста эха им не доступна.
Стены, увешанные гирляндами серо-паутинной плесени, вперемешку с белыми тонкими стеблями, свисающими с потолка и порослями голубоватого мха словно колышутся из-за сквозняков, и в луче фонаря кажутся ожившими ажурно-серебряными творениями безумного ювелира древности.
Вдруг отчаянно взвизгнул...
(неразборчиво) ...и мы увидели портрет, висящий в белоснежной каменной нише, не тронутой тленом. Только позже стало понятно, что его энергетическая...
...
(неразборчиво несколько страниц текста)
...снова и снова. Портрет смотрел на нас, как обычно, щуря глаза, и при этом очевидно подмечая все, что происходит вокруг. Тут я понял, что наш затянутый в каменную мышеловку спутник угодил туда не просто так. И то, что мы уже который день блуждаем по заплесневевшему лабиринту, тоже не случайно. Мягко вбрирующая на сквозняке искристо-серебристая паутина буквально на глазах набрала силу и теперь простирала свои начинающие багроветь нити почти до центра проходов лабиринта...
(неразборчиво) ...теперь, оставшись отчаянно один, я решил...».
Из «Воспоминаний неизвестного кота» в рисунках, страница 222.
- Конец -