Моя семья и другие буквы –

относительно короткий монолог Сергея Стельмашонка об отношении к шрифтам

Я никогда не выделял шрифт в отдельную категорию, будучи уверенным, что в моих работах шрифт является одним из инструментов для достижения интересного результата – как карандаш, компьютер или юмор.

1. ОТЕЦ
Скорее всего, такое ощущение мне досталось по наследству от отца, активно использовавшего буквы в своей живописи и монументальном искусстве. При этом надо сказать, что буквы у отца порой чрезвычайно сильно стилизовались или орнаментовались, за счёт этого становясь неотъемлемой частью его произведений.

Наиболее знаменитым в этом ряду, вероятно, было живописное полотно "Слова аб Беларусi", а самым первым опытом сплетения изображений и букв являлось сграффито на фасаде дома культуры минского камвольного комбината, которое создавалось Владимиром Стельмашонком вместе с художником Гавриилом Ващенко в период с 1962 по 1964 годы. Только не торопитесь ехать смотреть наследие той эпохи – несколько лет назад это произведение (между прочим, чрезвычайно трудоёмкое и опасное для здоровья по исполнению, и при этом способное простоять века) было тупо закрыто толстенным слоем штукатурки. Причина? Кому-то из руководства ДК оно показалось устаревшим. Камвольный вандализм вызвал в сети поднялся довольно-таки большой хайп, увы, так и не остановивший стремления варваров.

Надо сказать, что это отнюдь не единственное отцовское монументальное произведение, которое было злонамеренно уничтожено. Вспомним хотя бы о достойном Книги рекордов Гиннеса гигантском (250 кв.м!) витраже в окнах холла Национальной школы красоты «Праздник земли белорусской», который был создан совместно Валерием Довгало в начале 1980-х годов. В нём было использовано 4 вида стекла - цветное, литое (массив), матовое и фактурное, плюс роспись по стеклу. Все в алюминии со свинцовой пайкой.
Это, вероятно, самый большой витраж своего времени в Европе (а уж в СССР - точно!).




Сначала в огромный холл школы красоты заселили арендаторов, поделивших огромное пространство на крошечные кельи, в каждой из которых от уникального витража понемногу отламывали кусочки разноцветные стекла (эти злодействия я видел сам!). Затем, в начале 2000-х, в здании якобы случился пожар, дополнительно повредивший уникальное произведение. Так как витраж нуждался в реставрации, его решили убрать. Что называется нет витража – нет проблем. Чрезвычайно жаль этот уничтоженный витраж не только из-за его удивительных габаритов, но ещё и потому, что это одно из немногих произведений отца, в которых я принимал участие как дизайнер-шрифтовик. Каждая из фигур в огромной витражной галерее портретов знаменитых просветителей имела что-то вроде нимба из цитат, написанных переработанным мной «скарынинским» шрифтом.

Результат ещё одной моей шрифтовой работы для отцовского проекта, который, к счастью, нынче цел и невредим – это буквы для станции метро «Площадь Победы».



За основу я взял шрифт Broadway, существенно усилив его тонкие элементы. В изначальной версии шрифта использовался мотив орденской ленты.



Однако этот вариант не был согласован руководством метро, и в жизнь воплотились «чистые» полированные буквы.

2. МАМА

Будучи замечательным искусствоведом, мама прекрасно умеет изящно складывать из букв слова, предложения и тексты. Так что за мою страсть к написанию историй (в том числе для книги "Сказки Старенького Смартфона") следует благодарить именно маму.

3. СЕСТРА
У меня есть стойкое убеждение, что сестра с успехом может заниматься абсолютно любым делом, за короткое время приобретая отличные профессиональные навыки – будь то искусствоведение, груминг, мастерство создания любого вида керамики, мастерство конной выездки (между прочим, диплом с отличием!), макетирование объектов для голографии и ещё много-много чего. При этом у сестры всегда найдутся добрые буквы и слова - особенно по отношению к зверюшкам.

4. ЧИСТО ПИСАНИЕ, ИЛИ ВОЛОСАТЫЕ БУКВЫ
Ну теперь выясним кое-что обо мне. Впервые я столкнулся с требованием создания красивых буковок осенью 1963 года, в первом классе школы №90. Однако попытки повторить что-то похожее на прописи оказались адовым мучением – аккуратные буквы категорически не воспроизводились, а тщетные попытки вывести в тетрадке ровненькие нажимы и волоски (в подражание официально утвержденному в 1947 году образцу прописей) приводили к тому, что перо при нажиме прорывало бумагу насквозь, а при желании написать волосяную линию – цеплялось за неровности бумаги и разбрызгивало по странице мелкие фиолетовые капельки. Бывало и такое, что перо просто отрывало мелкие кусочки бумаги из тетрадной страницы, в результате чего перо становилось как бы ширококонечным (типа «Редис») и писало буквы с толщиной линий в миллиметр-полтора.
Отдельно надо сказать о бумаге в школьных тетрадях тех времён: так называемые «вощеные тетрадки» (то есть с глянцем) появилась у меня в руках примерно через год. Собственно говоря, не так, чтобы они оба-на, и сами по себе появились – в то время подобный «дефицит» можно было разве что привезти из Москвы, где, впрочем, тоже было не так легко достать: за вожделенными школьными принадлежностями в единственное место их раздобывания – магазин «Детский Мир», – ежедневно задолго до открытия выстраивались колоссальные очереди приезжих.

Спросите, на чем же мы писали до прихода приличных тетрадок? Бумага была слоистая, похожая на современную многослойную туалетную, так что фиолетовые чернила (зачерпнутые пером-«звёздочкой» из стеклянной «непроливайки») расплывались во все стороны. По правде, годились подобные «туалетные» тетрадки разве что для записи карандашом – например, в обязательно собираемых младшими классами летних гербариях.
Короче говоря, контры со школьными прописями в попытках аккуратного письма с нажимом и волоском в буквах успешно выработали у меня отвратительный почерк.

Что ж, в этом тоже есть своя прелесть - подумал я и начал писать максимально экспрессивно, почти небрежно, не слишком-то заботясь об их изяществе. Примерно так -->

Благо, что для подписей к забавным картинкам и иллюстрациям и не требовалось особых каллиграфических изысков.

Логичным продолжением эксплуатации кривых буковок стали эксперименты с созданием рукотворных визитных карточек.

Параллельно из рисованных букв появлялись логотипы и знаки, причём приятно, что многие их обладатели здравствуют по сей день.

В поиске проектов, существенно больше требующих "острого глаза", нежели каллиграфической выверенности, мной был затеян цикл фото-поисков урбанистического алфавита, когда неочевидные фрагментарные кусочки городской мозаики начинают складываться в достаточно очевидную цепочку букв.

А, Б, В, Д, Е, З, И, Й, К, Н, Л, М, О, П, Р, С, Т, У, Ц, Ш, Х, Щ, Ю, Я (прошу прощения, что порядок букв несколько нарушен в угоду их компоновке).

Одна из самых любимых работ того времени - "катфабет", или алфавит, составленный из рисунков чёрных котов и кошек.

И последнее: было бы странно не использовать умение писать кривые буквы для создания собственного логотипа - так что вот, собственно, и он.)))

На этом сделаем маленький перерыв и перейдём от жизни прошлой к будущей.

5. ДОЧКА

Вот уж кого природа одарила огромным букетом талантов: тут и каллиграфия всевозможных видов - изящно-острым пером или разнообразными щепочками, гуашью или текучим серебром, прозрачными смолами или глубоко чёрной краской - ради воплощения лого, знаков, иллюстраций; написания учебников по собственным методикам преподавания каллиграфии; и создания невероятнейших рукотворных книг... И бесконечно много чего ещё!!!

Тут показана только крошечная капелька её работ, а полное портфолио посмотрите здесь.

- Конец -